• Постоянно обновляющиеся базы данных!!!
• Только свежие предложения!!!

или Как преодолеть "барьер потребления"

Безгранична власть, которую имеет над нашим сознанием экономический детерминизм. Все поголовно убеждены, что проблемы экономики и текущей политики это "настоящие", "объективные" проблемы, а все остальные в сравнении с ними - второстепенные и несерьезные. Парадокс заключается в том, что эта фатальная зацикленность на экономике в конечном счете мешает решать и чисто экономические проблемы. Погружаясь с головой в экономическую сиюминутность, мы никогда не придем к радикальному улучшению ситуации.

Любое решение кроме непосредственного сиюминутного эффекта имеет еще и глобальный, поскольку в той или иной мере задает выбор модели дальнейшего развития. И если сиюминутный эффект быстро исчерпывается, то последствия глобального выбора будут действовать еще десятки лет. Скажем, стратегический выбор рубежа 20х-30х определил все развитие страны на последующие полвека, так что до сих пор еще мы живем за счет остатков построенной тогда экономики. И если уж все равно так или иначе придется затягивать пояса, сделать это нужно так, чтобы не раскаиваться через 10, 20, 50 лет.

Нужно помнить и о том, что не бывает просто "экономического выбора". Выбор модели экономического развития неразрывно связан с интегральным стратегическим и даже экзистенциальным выбором, который делает общество. Выбор экономики означает в то же время и выбор доминирующего образа жизни. И именно потому, что экономика так мощно воздействует на все сферы жизни общества, при выборе экономической модели мы должны рассматривать собственно экономику в последнюю очередь. Экономика существует для людей, а не люди - для экономики, поэтому следует подбирать экономику под выбранную нами интегральную модель развития, включая образ жизни и систему ценностей, а не наоборот, навязывать себе стратегический выбор, исходя из сиюминутных финансовых проблем.

1.   Барьер потребления

2.   Экономика великой цели

3.   Закон великой цели

4.   Экономика будущего

5.   Экономика и революция в сознании

6.   "Потребительский рай", и как с ним бороться

7.   Великая цель и великая традиция

Барьер потребления

Нынешний кризис в России называют "структурным". Нам объясняют, что заводы и фабрики стоят, а люди не получают зарплату потому, что недоразвита экономическая инфраструктура, продукция фабрик и заводов неконкурентоспособна на мировом рынке, а мы такие глупые и отсталые, что не умеем приспособиться к хорошей экономической системе. Но вот у нас перед глазами Япония, которую нам все время ставили в пример и которую тоже охватил мировой кризис. Здесь и сверхсовременные технологии, и продукция, конкурентоспособная на любом рынке, и огромный опыт рыночной экономики, - и вот, тоже кризис. Заводы так же останавливаются, так же падают курсы ценных бумаг, крупнейшие финансисты делают себе харакири. Здесь уже нельзя свалить все на структурный кризис, на неумелость народа и недоразвитость экономической инфраструктуры. Если даже наиболее развитые страны утрачивают перспективы реального роста, то значит, этот кризис - не "структурный", а "системный": в нем виновата сама экономическая система, выбранная модель развития. Причина нынешнего кризиса в том, что эта экономическая модель, "общество потребления", ставит преграды для глобального экономического роста, которые более развитые страны пытаются обойти за счет экономически менее сильных стран.

Чтобы понять, что это за преграда, вспомним, как функционирует общество потребления. В идеале здесь действует следующий круг взаимозависимостей. Индивиды стремятся увеличить потребление, спрос на товары и услуги растет, - соответственно, предприниматели наращивают производство, а зарплата и прибыль индивидов, задействованных в производстве этих товаров и услуг, растет, - в итоге спрос еще больше увеличивается, производство еще больше раскручивается, и так до бесконечности. Личное потребление здесь является не просто индивидуальным стимулом, но еще и главным двигателем экономического и технологического развития. Максимизация потребления в рамках такой экономики - не просто движущий мотив ее участников, но еще и интегральная цель экономики как целого. ¹

На практике оказалось, что такая система обеспечивает устойчивый рост только при достаточно низком уровне развития технологии. Рано или поздно происходит технологический скачок, который радикально удешевляет весь круг товаров, обеспечивающих приемлемый уровень жизни. Общество начинает жить в ситуации перманентного перепроизводства. В результате, если вовремя не вмешаться в этот процесс, индивиды, задействованные в экономике, теряют стимул для работы, а сама экономика теряет "генеральную линию развития", которой была максимизация потребления.

В этой ситуации, если общество не желает устранять характерную для потребительской экономики склейку стимула и макроэкономической цели, у него остается только один выход: как-то "компенсировать" технологический скачок. Чтобы поддерживать необходимый для такой экономики эффект потребительского голода, приходится искусственно увеличивать потребности индивидов, и, соответственно, потребление, а производство, наоборот, по возможности сдерживать. Это и есть классическое общество потребления, как оно существует в развитых странах Запада.

Его существование поддерживается при помощи целого ряда мер. Раскручивается избыточное и престижное потребление, людям навязываются завышенные стандарты потребления, выдумываются искусственные потребности, появляются невиданные раньше модификации товаров и услуг. Цена предметов потребления поддерживается на искусственно завышенном уровне; в нее включаются не только потребительские, но и престижные свойства этих товаров и услуг: люди платят за марку фирмы, за имидж, с которым связала эти товары реклама. При этом большое количество дорогих товаров и услуг, относящихся к кругу престижного и избыточного потребления, тянет за собой цену и на предметы первой необходимости. Искусственно тормозится введение новых технологий, особенно таких технологических новшеств, которые сокращают число рабочих мест. Принципиальные технологические улучшения подменяются новшествами по части дизайна и комфорта. Наконец, огромная часть трудоспособного населения вытесняется из сферы производства в сферу обслуживания и распределения, в область рекламы и производства зрелищ, в сферу "самозанятости", мелкой торговли и мелкого частного предпринимательства. Эти вторичные сектора экономики непропорционально раздуваются. Все это в итоге приводит к тому, что развитие экономики резко сдерживается.

Перечисленные выше черты экономики потребления общеизвестны, многие из них еще столетие назад были предсказаны Марксом. За последние несколько десятилетий был выдвинут ряд концепций так называемого "постиндустриального общества", в которых все эти сдвиги трактуются как позитивные. При этом действительно постиндустриальные позитивные сдвиги (скажем, бурное развитие информационных технологий и связанных с ними сфер экономики) валятся в одну кучу с отрицательными последствиями барьера потребления (рост сферы обслуживания, раздувание таких сфер, как реклама, шоу-бизнес, мелкая торговля и т.д.) В результате реликтовые и паразитарные отрасли экономики как бы получают оправдание, приравниваясь к суперсовременным отраслям. Цель при этом одна: закамуфлировать неизбежно напрашивающийся вывод о том, что общество потребления - это тупик социальной эволюции. Многое из того, что сегодня принято называть "постиндустриальным", в действительности стоит называть "недоиндустриальным".

Истина состоит в том, что общество, где главным двигателем экономической жизни является индивидуальное потребление, неизбежно натыкается на барьер потребления, который ставит предел дальнейшему экономическому росту (в том числе и постиндустриальному экономическому росту), а в конечном итоге - и развитию технологии. Естественные личные потребности человека с какого-то момента перестают быть стимулом развития технологии и экономики. Обслуживание этих потребностей для технологии и экономики - это уже пройденный этап. При нежелании радикально менять экономическую систему, такому обществу приходится преднамеренно консервировать развитие экономики и технологии на определенном уровне.

Начиная с некоторого уровня развития технологии и экономики, индивидуальное потребление перестает быть стимулом для дальнейшего развития технологии и экономического роста.

Хотя тенденция преднамеренной консервации родилась в развитых странах Запада, она неизбежно перекинулась и на весь остальной мир. В условиях, когда их собственное развитие тормозится барьером потребления, западные страны, чтобы сохранить свое технологическое, экономическое и политическое превосходство, вынуждены искусственно тормозить и развитие экономик третьего мира, которые сами по себе еще не подошли к барьеру потребления и в благоприятной ситуации могли бы развиваться столь же быстро и эффективно, как Советский Союз в 30е-60е годы. Несправедливая финансовая система, драконовская политика МВФ, искусное провоцирование мировых кризисов, ² которые на корню разрушают экономику развивающихся стран, - все это в действительности имеет одну стратегическую цель: максимально затормозить развитие стран третьего мира. С помощью контроля над мировыми ценами, над рядом других важных общемировых макроэкономических показателей, Запад заставляет ощущать на себе действие барьера потребления страны, которые еще даже толком не вступили в индустриальную стадию развития.

Процессы экономической глобализации приводят к тому, что действие барьера потребления испытывают на себе не только реально достигшие его страны, но и все остальные страны, которые ориентируются в своем развитии на модель экономики потребления.

Так, не желая развиваться сами и одновременно желая увековечить существующий ныне технологический разрыв, страны Запада тормозят весь мир. Для Запада это жизненно необходимо, поскольку его экономика, сдерживаемая барьером потребления и вынужденная большую часть ресурсов расходовать впустую, нуждается в тепличных условиях, которые может обеспечить только экономическое и политическое господство над остальным миром. Эта стратегия видна даже на примере тех стран третьего мира, которые во время холодной войны искусственно поддерживались американцами как "образцово-показательные", - все эти "азиатские тигры", Индонезия, Япония, и т.д. Сегодня, используя механизм финансового кризиса, их снова пытаются загнать в полурабское состояние, в котором находится остальной третий мир. Та же судьба ожидает и Россию, ведь Европе не нужна вторая Европа, ей нужна нефтегазовая труба, и тем более Америке не нужна вторая Америка. Как только что-нибудь наладится, снова придет мировой финансовый кризис и съест все улучшения.

Экономика великой цели

Чтобы дать экономике и технологии свободно развиваться, экономике нужна настоящая цель, цель, которая к потреблению не имеет никакого отношения. Только при этих условиях развитие технологии не будет сдерживаться барьером потребления. Цель эта должна быть внешней по отношению к экономике, - экономика в отношении к этой цели должна рассматриваться всего лишь как средство. Это прямо противоположно ситуации в обществе потребления, где гладкое функционирование экономических механизмов превращается в самоцель. Экономика великой цели решает задачу, неразрешимую в рамках экономики потребления. Она дает и экономике в целом и вовлеченным в нее индивидам стимул, устойчивый по отношению к "потребительскому насыщению", а все "избыточные" экономические ресурсы, с которыми не может совладать экономика потребления, направляет на великую цель.

Что это за "великая цель"? Как раз это не имеет особенного значения. Это может быть "построение коммунизма" в одной отдельно взятой стране, или национальное возрождение, выживание в условиях враждебного окружения, или, например, освоение космоса, колонизация космических просторов, - цель, особенно примечательная, поскольку, в отличие от предыдущих, не замыкается в рамках отдельной страны и способна стать целью всего человечества. Если поставить в центр экономики подобную великую цель, а к стимулу личного потребления добавить еще и энтузиазм великой цели, в конечном счете не пострадает и личное потребление. Поскольку вся экономика в целом будет работать в десятки раз эффективнее, в развитых странах даже небольшой части ее ресурсов будет достаточно, чтобы обеспечить уровень потребления, близкий к нынешнему.

Подобная модель - отнюдь не утопия, она уже была реализована в прошлом. Советскую экономику многие считают малоэффективной, а ведь на протяжении многих лет (60е-70е годы) она была способна обеспечить неплохой уровень жизни, тратя на это от силы 20-30 процентов своих ресурсов. Все остальное шло на внешние цели, к личному потреблению никакого отношения не имеющие: оборона, внешняя политика, помощь развивающимся странам, великие стройки, исследование космоса, и т.п. Небогатая страна, большую часть территории которой составляют почти необитаемые пространства тайги и тундры, могла в течение десятилетий на равных противостоять целому альянсу сверхразвитых и сверхбогатых держав, с суммарным населением свыше миллиарда человек. И все это - из-за совершенной системы управления экономикой, из-за того, что в 60е-70е годы экономический потенциал страны использовался почти на сто процентов и рос с максимально возможной скоростью, в то время как экономический потенциал наших геополитических противников из-за барьера потребления сдерживался на искусственно заниженном уровне.

Трудно даже представить, каких фантастических высот могла бы достигнуть экономика богатых стран Запада, если бы она тоже смогла избавиться от барьера потребления и заработать в полную силу. Собственно потребление при этом не пострадает, поскольку даже та небольшая часть ресурсов этой новой экономики (скажем, 10%), которая будет идти на потребление, по своему объему будет превосходить всю нынешнюю экономику вместе взятую. А колоссальный экономический потенциал, который при этом высвободится (все остальные 90%), можно будет направить на любую, сколь угодно грандиозную цель. Заметим, при этом исчезнет безработица, социальная напряженность, преступность, исчезнут ненужные паразитарные сферы экономики и все люди из этих сфер займутся настоящим созидательным трудом.

Выше речь шла о "развитых странах", но по всем объективным показателям, - промышленный потенциал, развитие технологии, наука, уровень образованности населения, - по всем этим параметрам Россия на момент 1991 года относилась именно к развитым странам. В третий мир мы попали по недоразумению, точнее - по недоумию наших правителей, которые не смогли справиться с управлением слишком сложной для их интеллекта системой. Нынешний кризис - системный кризис, в нем виновата только неэффективная экономическая модель и бездарное управление. Рецепт великой цели вполне актуален и для российской экономики.

Закон великой цели

Человека, который в ситуации кризиса призывает тратить средства на великую цель, могут, пожалуй, заподозрить в безумном лоббировании интересов космической и военной промышленности. Между тем ничего странного в этом нет. Напротив, как раз рассуждения по принципу "жесткая экономия ресурсов", к которым мы привыкли в последнее время, имеют причиной некорректное перенесение на глобальную экономическую ситуацию рецептов, полезных разве что для семейного бюджета или колхозного рынка.

Глобальная экономика - штука ирреальная, здесь не действуют простые законы здравого смысла, которые помогают при планировании семейного бюджета. ³ В семейном бюджете мы исходим из представления о фиксированных ресурсах: имеется фиксированный доход (скажем, зарплата), и если его истратить на одно, то уже не хватит на другое. В масштабе целой страны возможен прямо противоположный эффект: когда затраты на определенную цель, стимулируя экономику, могут увеличить задействованные в экономике ресурсы во много раз. Проблема российской экономики как раз и заключается не в ограниченности ресурсов, а в том, что большая их часть не используется, простаивает. Единственный выход из этой ситуации - не "экономия", а наоборот, стимулирование, оживление экономики.

Наиболее ярко неприменимость принципов семейного бюджета к глобальной экономической ситуации иллюстрирует сравнение нынешней российской экономики с экономикой СССР. Советский Союз тратил огромные средства на оборону, на научные исследования, на социальную сферу и систему образования, на помощь зарубежным союзникам; огромные средства вкладывались в промышленное строительство. При всем при этом в 60е-70е был достигнут вполне приемлемый уровень жизни для большинства населения, который не на много уступал среднему уровню жизни людей на Западе (в частности, по таким ключевым показателям, как продолжительность жизни и уровень детской смертности), и во много раз превышал уровень жизни основной массы человечества, которая живет в третьем мире.

Нынешняя Россия никому за рубежом не помогает, расходы на оборону и науку свернуты, социальная сфера урезана до невозможности, практически не вкладываются средства в обновление производственных фондов и строительство новых предприятий. Наконец, вовсю работает нефтегазовая труба, которая сегодня на одну Россию зарабатывает валюты не меньше, чем раньше получал весь СССР. Казалось бы, с точки зрения здравого смысла, у нас теперь должен быть просто сказочный экономический подъем и такой же сказочный рост уровня жизни, - ведь должны же были куда-то перелиться все эти колоссальные средства, "сэкономленные" на обороне, науке, промышленном строительстве и т.д. Но сегодня мы видим как раз обратное: экономика в ступоре, заводы стоят, повальная безработица, люди не получают зарплату, огромные массы населения близки к точке вымирания. Страна накануне полной катастрофы. Здесь имеется явный парадокс: рациональное, казалось бы, желание сократить "непроизводительные расходы", "сэкономить" на вроде бы "лишних" отраслях, а также убрать "сдерживавшую" развитие экономики систему централизованного управления, в конечном итоге привело не к изобилию, а к полному краху.

Неправильно было бы думать, что экономика великой цели означает превращение всей страны в единую фабрику, что она держится только на принуждении, администрировании, на голом энтузиазме и палочной дисциплине. Не влечет она и обязательную смену общественного строя. Экономика великой цели может оставаться и капиталистической (как экономика Германии в военные и предвоенные годы), - с другой стороны, общество потребления может процветать и при социализме ("шведская модель социализма"). Эффект великой цели - это вполне объективный эффект макроэкономического стимулирования, который действует при любом общественном строе. Великая цель для экономики играет роль мощного стимулятора; при этом средства, которые расходуются на великую цель, многократно возмещаются за счет увеличения эффективности экономики и общего оживления экономической жизни.

Нужно учесть, что собственно на великую цель может тратиться не столь уж большая часть ресурсов. Скажем, если мы выберем в качестве великой цели освоение космоса, это не значит, что все средства тут же будут вбуханы в строительство ракет. Серьезное вложение средств в собственно строительство ракет и космодромов начнется, быть может, только лет через 200 - 300, а прежде потребуется развитие целого круга необходимых для этого технологий и отраслей экономики. А отрасли экономики, обслуживающие великую цель, сами, в свою очередь, вовлечены в круг взаимозависимостей с множеством других отраслей, без развития которых невозможно и их развитие. Значит, будут развиваться не только те технологии и технологические цепочки, которые имеют отношение к космической программе (скажем, компьютеры и энергетика), но и те, которые сами по себе никакого отношения к ней не имеют. ⁴ Например, индустрия общественного транспорта, медицина, биотехнология, и даже сельское хозяйство. В результате будет обеспечено интегральное развитие всех секторов экономики, а не только тех, которые непосредственно обслуживают великую цель.

Так, например, в СССР в 30е-50е годы роль великой цели играли потребности обороны, подготовка к мировой войне. Но для развития оборонной промышленности в стране, лишенной индустрии, потребовалось создать с нуля тяжелое машиностроение, энергетику, химическую промышленность, - и в то же время такие казалось бы "посторонние" отрасли, как городская инфраструктура и общественный транспорт, без которых невозможна жизнь крупного индустриального центра. Более того, великая цель потребовала и улучшений гуманитарного характера: развития системы образования, здравоохранения, социальных программ. Многими из этих достижений мы пользуемся до сих пор. В сущности, вся наша экономика (включая нефтегазовую трубу, за счет которой мы сегодня только и продолжаем существовать) была построена "под великую цель", является ее побочным продуктом.

Словом, великая цель (при разумном к ней отношении) не столько съедает средства, сколько задает "генеральную линию развития", ось, вокруг которой выстраиваются все остальные сектора экономики и которая облегчает их интеграцию. Это устраняет хаотичность и рассогласованность отдельных блоков экономики и связанные с этим потери. Великая цель в рамках этой модели становится контролируемым и программируемым эквивалентом "невидимой руки рынка", которая регулирует процессы в экономике потребления.

Главный плюс экономики потребления (когда еще не достигнут барьер потребления) - то, что цель всех экономических агентов (максимизация потребления) совпадает с интегральной целью всей экономики. Именно потому, что все отдельные деятели в рамках такой экономики стремятся к одной и той же цели, а эта цель является к тому же еще и интегральной целью экономики как целого, в таком обществе можно обойтись без планирования и государственного вмешательства в экономику. Государство лишь формулирует правила игры, а дальше индивиды уже сами собой кооперируются в своем стремлении к одинаковой общей цели. Барьер потребления ломает эту систему: "предустановленная гармония" рынка исчезает и наступает макроэкономической хаос ("хронический кризис перепроизводства"). Систему приходится либо поддерживать искусственно, и для этого жертвовать экономическим ростом, как это происходит в современных обществах потребления, либо дать экономике новую цель, новую "генеральную линию", и уже вокруг нее выстраивать всю экономическую активность.

Великая цель, таким образом, устраняет макроэкономический хаос, превращается в основной принцип регулирования экономики. Она играет роль катализатора и управляющего механизма, который ускоряет и направляет все экономические процессы, заставляет колеса экономической машины вращаться с максимальной быстротой и эффективностью. Это общее увеличение эффективности неизбежно затрагивает и те сферы экономики, которые отвечают за воспроизводство населения. При этом даже относительно небольшой доли ресурсов, которые направляются в эту сферу, оказывается вполне достаточно, чтобы обеспечить приличный уровень жизни, как это было в Советском Союзе в 70е годы.

Принцип, в соответствии с которым функционирует экономика великой цели, хорошо иллюстрирует народная сказка про кашу из топора. Топор в результате так и не доварился, но каша получилась отличная. Суть в том, что если расходы на великую цель не превышают некоторой критической величины, стимулирующее воздействие, которое она оказывает на экономику, с избытком компенсирует реальные затраты на ее воплощение. В рамках экономики великой цели большинство классических экономических законов, действующих в рамках экономики потребления, теряют свое значение, и начинает работать новый макроэкономический закон, "закон великой цели":

Положительный эффект от стимулирования экономики и устранения макроэкономического хаоса, которое вызывает великая цель, превышает затраты, которые идут на обслуживание этой великой цели.

Этот закон и объясняет, почему кажущаяся на первый взгляд утопичной экономика великой цели на практике вполне жизнеспособна и эффективна, что было продемонстрировано на целом ряде исторических примеров. Именно в силу этого закона экономика великой цели является реальной альтернативой экономике потребления.

Вспомним, что Советский Союз начал тратить средства на великую цель не от избытка, - на первых порах приходилось отнимать у людей последний кусок хлеба. Но со временем экономика, которая выросла вокруг обслуживания великой цели, смогла обеспечить и приличный уровень потребления. Сегодня мы имеем гораздо более выгодные стартовые условия, чем тогда, в двадцатые-тридцатые годы. Сегодняшнюю ситуацию в России не сравнить с ситуацией 1922, 1932, или 1942 года. По контрасту с тотальной разрухой 1922 года, или с опасностью 1942, все сегодняшние проблемы кажутся иллюзорными и ненастоящими. Сегодня мы имеем богатую страну, в которой все есть: фабрики и заводы, высокие технологии, развитая технологическая инфраструктура (энергоснабжение и транспорт), научный потенциал, природные ресурсы, и, наконец, самое главное богатство - трудоспособное и образованное население. Кроме того (и это тоже немаловажно), у нас есть запасы ракетно-ядерного оружия, которое ближайшие десять-пятнадцать лет будет надежно охранять наш суверенитет.

Все упирается лишь в проблему организации. Сегодня система управления экономикой такова, что не дает людям работать, заставляет основную массу населения либо вообще ничего не делать, либо заниматься онанизмом на рынках. В сравнении с нынешней ситуацией, ситуацией полного коллапса, даже затратная неэффективная экономика, если только она начнет работать, - это уже шаг вперед. Допустим на минуту, что эта экономика, с точки зрения индивидуального потребления, будет эффективной лишь на 20% (а все остальная продукция - никому не нужный металлолом), - но даже этих 20% хватит для жизни, как это было в Советском Союзе.

Рассмотрим опыт довоенной Германии. Казалось бы, экономическая программа Гитлера, т.е. подготовка к войне, развитие военной промышленности, производство пушек и танков, никак не могла улучшить реальное благосостояние людей, - наоборот, с точки зрения "здравого смысла", она должна была привести к окончательному обнищанию и затягиванию поясов. А между тем, случилось как раз обратное: она спровоцировала экономический подъем и уже в 36-37 годах реально повысила уровень жизни немецкого народа. Другое дело, что эта программа в конце концов закончилась полной катастрофой, потому что великая цель была выбрана неверно (геноцид, агрессия, война и т.п.) Если в качестве великой цели выбрать что-нибудь мирное и созидательное, например - освоение космоса, это не приведет к такому финалу. В худшем случае, при неудаче собственно космической части проекта, все эти ракеты будут просто мирно ржаветь на космодромах, а стимулированное космической программой процветание экономики никуда не денется.

Следует заметить, что экономика великой цели приносит свои плоды не только в изоляционистской модели, она является единственно разумным выходом и при ориентации на открытую экономику, интегрированную в мировой рынок. Глупо надеяться, что наша экономика сможет довести до мирового уровня сразу весь спектр товаров и услуг и повсеместно вытеснить импортные товары. Такая попытка привела бы только к ненужному распылению сил и средств. Более разумно все внимание сосредоточить на разработке и продвижении на мировой рынок ограниченного круга заведомо конкурентоспособных товаров (именно так поступали бурно развивавшиеся в 70е-80е годы "азиатские тигры"). Ведь суть мирового разделения труда как раз и заключается в специализации отдельных стран на определенном типе товаров. При этом стратегическое преимущество получают страны, которые в этом разделе сфер влияния смогут занять нишу наиболее высокотехнологичных товаров. России естественно сделать ставку на космос и оборону, - это именно те сферы, где мы пока еще ни от кого не отстаем.

Мы видим, что по целому ряду параметров экономика России лучше всего приспособлена именно для реализации модели великой цели: именно эта модель позволит нам интегрироваться в мировую экономику наиболее выгодным для нас способом. Кроме стимулирующего эффекта, она даст нам еще и множество побочных способов заработать средства, - на экспорте вооружений и технологий, на обслуживании космической программы менее развитых стран, - поскольку заставит работать и развиваться высокотехнологичные производства, которые ныне простаивают и которые конверсия неизбежно разрушит и сделает неэффективными.

Экономика будущего

В сущности, любая экономика, не только экономика великой цели, в своем основании построена на эффекте "бессмысленной растраты средств", на "эффекте потлача". ⁵ Скажем, западная экономика потребления для поддержания status quo вынуждена искусственно стимулировать избыточное престижное потребление, которое, с объективной точки зрения, приводит к пустой растрате огромного количества ценнейших ресурсов. Но именно на этой бессмысленной растрате ресурсов, на этом потлаче в конечном счете и держится жизнеспособность всей системы. Важное различие состоит в том, что в обществе потребления эта "бессмысленная растрата ресурсов" действительно бессмысленна, поскольку по необходимости деструктивна. Никуда от этой деструктивности в рамках экономики потребления деться нельзя. И наоборот, экономика великой цели по крайней мере дает нам возможность выбирать цель, сделать ее по-настоящему созидательной и важной.

Экономику СССР часто ругают за то, что она недостаточно соответствовала идеалам общества потребления, за то, что большая часть ресурсов шла на цели, которые к индивидуальному потреблению не имеют никакого отношения. Однако именно эта ее черта и является по-настоящему замечательной, а самым большим просчетом было как раз то, что в 70е-80е годы она стала дрейфовать в сторону экономики потребления. Советский Союз можно порицать за отсутствие определенных гражданских свобод, за сковывание личной инициативы, и т.д., но ему невозможно предъявлять претензии по поводу уровня жизни. В начале 70х в СССР был достигнут как раз тот уровень жизни, который нужен человеку, чтобы вести здоровый образ жизни, полноценно трудиться, заниматься творчеством, воспитывать здоровых детей. Между тем огромная часть ресурсов экономики была зарезервирована для великой цели. В этом плане Советский Союз скорее обогнал свое время и проложил путь, по которому рано или поздно пойдет все остальное человечество.

Огромным преимуществом экономики великой цели является возможность выбирать эту великую цель. Пусть сегодня эта цель сама по себе бессмысленна и кроме стимулирования технологического развития никаких других полезных функций не несет. Но в любой момент, если потребуется, можно переориентировать эту экономику на любую другую великую цель - именно на ту цель, которая вдруг станет жизненно важной. Экономика потребления такой свободы выбора не дает. При внезапно возникающей необходимости расходовать ресурсы на цели, внешние этой экономике, такие, как оборона, программы выживания перед лицом экологической катастрофы и т.д., ее неизбежно приходится сворачивать и преобразовывать в экономику великой цели или нечто на нее очень похожее (пример - экономика Великобритании во время Второй Мировой войны). Эта "экономическая революция" с усложнением экономики и технологии становится все более проблематичной. Чтобы переориентировать на обслуживание внешней цели экономику современного общества потребления, могут потребоваться десятки лет: придется переучивать огромное количество людей, ликвидировать или серьезно сократить целые сектора экономики, которые ныне обслуживают избыточное и престижное потребление.

Рано или поздно эту экономическую революцию все равно придется сделать. Человечество все ближе подходит к точке, когда ему всерьез придется решать глобальные проблемы, которые бросают вызов его существованию и дальнейшему развитию. Экологическая катастрофа, вероятные угрозы, источником которых является космос, возможности, которыми он наполнен и воспользоваться которыми нам позволит только серьезная и дорогостоящая космическая программа. Эти программы на первых порах скорее всего потребуют колоссального напряжения всей экономики, которое невозможно в рамках общества потребления, - тем более учитывая, что темпы развития технологии в таком обществе сдерживаются барьером потребления. Экономика великой цели делает человечество жизнеспособным и динамичным - экономика потребления, напротив, крайне уязвимым и пассивным. Фатальные проблемы, требующие немедленной реакции, могут застать общество потребления врасплох, так что уже не останется времени на ответные меры.

Особенно тревожит нынешняя общемировая тенденция, когда на глобальные цели, на науку, космос, отпускается средств все меньше, а все внимание уделяется внутренним проблемам общества потребления, - именно тем проблемам, которые это общество само же и порождает. По-видимому, общество потребления, в его современной форме, вообще не способно брать на себя ответственность за решение общемировых проблем. Не случайно, например, что именно Советский Союз долгое время был лидером в освоении космоса. Американцы стали расходовать крупные средства на космос только потому, что им пришлось ответить на вызов СССР, а когда этот стимул отошел в прошлое, исчез и интерес к космической программе. Само по себе общество потребления склонно зацикливаться на мелких внутренних неурядицах и псевдопроблемах, вроде особенностей сексуальной жизни своих президентов и поп-звезд.

Это, конечно, позор для стран развитого либерализма, что тоталитарные государства тратят на общечеловеческие цели (наука, освоение космоса) относительно больше средств, чем свободные и демократические. Крошечная Северная Корея и та уже, назло врагам, запустила свой спутник, - между тем ни у богатой Южной Кореи, ни у Японии до сих пор нет даже своей ракеты-носителя. ⁶ Если эта тенденция сохранится, в конце концов мы придем к тому, что космос будут осваивать курдские повстанцы, красные кхмеры и латиноамериканские партизаны, а богатые западные страны в это время будут с головой захвачены сексуальными проблемами своих президентов. В один прекрасный день из удаленных космических колоний вдруг прилетит навороченный звездный флот под красными и зелеными флагами, и кое-кому придется держать ответ за все преступления американского империализма.

Экономика и революция в сознании

Выбор той или иной модели развития общества навязывает определенный образ жизни большинству людей, которые в этом обществе обитают. Это не просто политический или экономический, но еще и экзистенциальный выбор. Именно фундаментальные характеристики образа жизни, который связан с данной экономической системой, и должны быть главным критерием выбора. Выбирая общество потребления, мы жестко привязываем себя ко всем проблемам, ко всему абсурду, который там существует. Здесь я не буду перечислять социальные проблемы этого общества, они и так хорошо известны. Безработица, разгул преступности, наркомания, массовая люмпенизация, одичание молодежи, и т.д., - все эти проблемы существуют даже в благополучных и сверхбогатых странах, в России они неизбежно будут на порядок острее. Более важная проблема - неполноценность существования даже тех людей, которые достигли в этом обществе относительного социального успеха.

Коллективизм, альтруизм, - это ведь не выдумки коммунистических агитаторов, это естественные свойства человеческой природы. Точно так же интерес к трансцендентному, желание связать свою жизнь с какими-то высшими ценностями, выходящими за рамки индивидуального существования, не является выдумкой религиозных проповедников. Человек - существо общественное, в норме коллективистская мотивация у него должна быть не менее развита, чем индивидуалистическая. Человек - существо разумное, и для него огромное значение имеет мотивация трансцендентная, потребность видеть свою жизнь осмысленной, наполненной чем-то более достойным, чем удовлетворение личных эгоистических желаний. В нормальном обществе должны находить себе место все эти стороны человеческой природы: индивидуализм, коллективизм, стремление к трансцендентному. В обществе потребления коллективистские и трансцендентные мотивы человеческой природы искусственно подавляются и искажаются, человеческое существование становится одномерным и неполноценным. Неизбежная плата - пустота, фрустрация и депрессия, которую человек пытается заглушить острыми ощущениями, наркотиками, антидепрессантами. Все это типично даже для Запада, где индивидуалистические стимулы культивировались столетиями, в ущерб остальным, и тем более это верно для России, где коллективистская и трансцендентная мотивация укоренена в национальной психологии.

В обществе великой цели разумное сочетание всех трех аспектов человеческой природы закреплено на уровне социального проекта. Индивидуалистическая мотивация там дополняется не менее сильной коллективистской и трансцендентной. Заметим, что индивидуализм и индивидуальные стимулы в этом обществе тоже никто не отменяет, просто они приобретают более естественную и подлинную форму, чем в обществе потребления. Чувство собственного достоинства, стремление к свободе и самостоятельности, честолюбие, желание получить признание в глазах других людей, - все эти индивидуалистические стимулы остаются в обществе великой цели столь же важными, как и в любом другом здоровом и жизнеспособном обществе. Правила игры, в соответствии с которыми строится жизнь человека в обществе потребления, искажают эти мотивы и придают им намеренно извращенную форму, замыкая их на потребление и накопление.

У общества великой цели много своих проблем, но одна проблема там решена: в этом обществе жизнь обычного, нормального человека является по-настоящему осмысленной. Только здесь его труд вознаграждается еще и чувством причастности к великой цели. Неважно, что сама эта цель может быть весьма спорной, - уже одно то, что в обществе культивируется серьезное отношение к трансцендентным мотивам, не может не направлять взоры людей от сиюминутного к вечному и запредельному. В обществе великой цели становится более серьезным отношение людей и к другим трансцендентным мотивам (например, интерес к религии, философии, искусству, поискам смысла жизни). Соответственно, власть потребительских стимулов уменьшается.

С этой точки зрения даже лучше, если великая цель будет иметь ирреальные и фантастические черты, если она не будет ограничена сферами технологии, экономики или политики. В конечном счете, революцию в сознании, которая очистит души людей от потребительского сознания, нужно рассматривать не как средство для политических и экономических революций, а как самоцель. Никто, конечно, не спорит, что кроме великой цели существует множество других средств избавить человеческое сознание от связанности предрассудками и стереотипами, сделать человека свободным, сделать его идеалистом и романтиком, внушить ему презрение к тому, что мир спектакля выдает за "объективную реальность". Великая цель - просто наиболее надежный и доступный инструмент этой революции.

Только в обществе великой цели перед человеком открыта возможность быть действительно человеком, т.е. разумным существом, которое преображает мир своими великими, грандиозными, фантастическими проектами. Здесь жизнью человека руководят стимулы, достойные человека: удовольствие от осмысленного, созидательного труда, совесть, честолюбие, воля к власти. Здесь каждый человек имеет право на осмысленный, созидательный труд; имеет право быть необходимым и чувствовать свою необходимость. Только это общество не смотрит на своих граждан как на мелких ничтожных существ, которых заставит работать только голод и тщеславие. Здесь на человека смотрят именно как на человека, и спрашивают с него как с человека, - так, как можно спросить с существа, обладающего разумом, совестью и волей.

Это и есть основное социальное достижение общества великой цели, неизмеримо более важное, чем остальные его социальные достижения, - социальная защищенность, отсутствие безработицы, минимум преступности, и т.д. По сравнению с главным, экзистенциальным преимуществом, все остальное не столь уж важно. Если бы даже общество великой цели было менее эффективным с чисто экономической точки зрения, его бы все равно стоило предпочесть обществу потребления.

"Потребительский рай", и как с ним бороться

Истинное препятствие на пути человечества - это, конечно, не экономика общества потребления сама по себе, а потребительское сознание, которое породило эту экономику, и которое будет возрождать ее снова и снова, заранее обрекая любые революции на перерождение и поражение. Классический пример здесь - перерождение Советского Союза в 70е-80е годы, который рухнул как раз тогда, когда достиг пика своих успехов и максимального уровня жизни своих граждан. Откуда-то снизу постепенно вылезло потребительское сознание, и "строительство коммунизма" вдруг превратилось в построение заурядного потребительского рая, социалистического варианта общества потребления. Далее последовавшие катаклизмы были лишь следствием, - ведь если мы строим общество потребления, то выбор экономической формации, капитализм это или социализм, это вопрос не принципиальный, а чисто технический.

Потребительское сознание - штука гораздо более крепкая, чем экономическая и социальная машина общества потребления. В принципе, в богатых западных странах "потребительский коммунизм", как о нем мечтали в прошлом веке, возможен уже сегодня. Сделать так, чтобы люди работали по часу в день, свободно удовлетворяли свои потребности в пределах некой разумной нормы, а все остальное время могли тратить на творчество, на самосовершенствование, на свободный труд, и т.д., - никаких технических препятствий этому нет. Есть только одно препятствие - тотальное господство в душах людей потребительского сознания. Если у людей, воспитанных обществом потребления, отнять их единственный стимул, стремление к потреблению и накоплению, в их сознании образуется огромная пустота, и наивно предполагать, что эта пустота сама собой заполнится "Прекрасным, Добрым и Вечным".

У одних это неожиданное благоденствие выльется в апатию и полную потерю жизненного стимула, у других - в агрессию и саморазрушение. У большинства это вызовет еще и новый виток престижного потребления, они бросятся в погоню за теми предметами, товарами и услугами, которые окажутся дефицитными даже в этом обществе изобилия: предметы искусства, антиквариат, особенно редкие драгоценности, всякие природные диковины, и т.п. Именно это не учитывают люди, которые надеются все человеческие язвы излечить просто изменением экономического строя, без сопутствующей революции в сознании. Целый ряд предметов и услуг останутся редкими и дефицитными даже в обществе полного изобилия: например, картина, нарисованная великим художником; одежда, собственноручно изготовленная известным дизайнером; прическа, сделанная модным парикмахером. Это и обеспечит простор для кругооборота вещей и услуг. Это будет не концом общества потребления, а наоборот, его высшим триумфом. Потребление окончательно превратится не в средство для жизни, а в самоцель, в искусство для искусства. Этот мещанский рай и есть настоящий "конец истории", который нам постоянно пророчат. Царствовать в нем будет тот самый, предсказанный Ницше, "последний человек". Выйти из этого "рая" уже невозможно, он означает тотальный отрыв от реальности и утрату фундаментальных для жизни инстинктов.

Сохранение потребительской гонки - это еще не самый худший вариант: те, кого она захватит, по крайней мере получат какой-то жизненный стимул. Для большинства остальных потребительский рай закончится апатией, тотальной депрессией и деградацией, неизбежной для человека, жизнь которого свелась к зрелищам, развлечениям и наркотикам. В условиях господства потребительского сознания, всеобъемлющие гарантии потребления будут означать медленное умирание человечества как жизнеспособного целого. Современная система, когда ради потребления людей заставляют крутиться как белок в колесе, по крайней мере не дает людям расслабиться, поддерживает западное человечество в постоянном напряжении, в спортивной форме. На паруснике во время штиля, если нет другой работы, матросов заставляют драить палубу, - занятие бессмысленное, но зато, если вдруг начнется шторм, им не нужно будет протирать глаза, постепенно приходить в рабочую форму, разминать мускулы после долгого безделья. Они бодры и готовы к работе. Конечно, лучше дать матросам настоящую работу, настоящую цель, но если этой цели нет - пусть уж лучше драят палубу, чем тихо спиваются в трюме. Это и есть единственное оправдание обществу потребления.

Чисто экономическая революция, которая не освободит сознание и подсознание людей от загруженности стереотипами общества потребления, в конце концов вернет нас к нему же или даже к чему-то еще более бесперспективному и тупиковому. Отучать человечество от наркотика потребления следует постепенно и последовательно, ибо на игле потребления оно сидело в течение всей своей истории. Общество потребления, с его абсурдной экономикой, консервацией технологии и бессмысленной растратой ресурсов, - это вполне объяснимая реакция человечества, которое было вдруг поставлено перед реальной возможностью неограниченно эффективного производства. Потребительский стимул, который руководил человеческим поведением на протяжении миллионов лет, вдруг оказался неактуальным, - естественно, это привело к попытке поставить ситуацию под контроль, сделать так, чтобы потребление наркотика по прежнему было ограниченным и дозированным. Общество потребления и есть такой механизм "контролируемой наркомании". А наиболее практичный и безопасный рецепт исцеления от этой зависимости - экономика великой цели, которая заполняет образовавшуюся в сознании пустоту и которая потребительские стимулы постепенно замещает на моральные.

Конечно, есть и более радикальные методы лечения. Можно полностью отобрать этот наркотик, поместить всех в казармы, как сделали в Кампучии красные кхмеры. Можно, наоборот, завалить всех этим наркотиком в неограниченном количестве. В обоих случаях возможен летальный исход, причем во втором случае (неограниченное потребление, "коммунизм без великой цели") он даже более вероятен.

Великая цель и великая традиция

Итак, мы видим, что переход от экономики потребления к экономике великой цели неизбежно сопряжен с революцией в сознании. С одной стороны, эта революция должна отодвинуть на второй план ценности потребления, сделать сознание людей открытым к восприятию более подлинных целей и тем самым подготовить переход к экономике великой цели. С другой стороны, экономика великой цели сама по себе продолжает и закрепляет эту революцию в сознании: она постепенно вытесняет ценности потребления из человеческого сознания и превращает общество потребления в нечто более достойное. В конце концов она изменяет и самого человека: наполняет его жизнь смыслом, делает его существование в мире техники более подлинным. Барьер потребления, тормозящий развитие человеческой цивилизации, как раз и имеет причиной неподготовленность организации социума и самой человеческой психологии к ситуации избытка потребительских благ, который может обеспечить техника.

Но общество великой цели идет дальше этого. Это не просто адаптация к технике, но еще и радикальное подчинение мира техники человеческому, возвращение на новом уровне к тем фундаментальным универсалиям человеческого существования, которые развитие технологии, на первый взгляд, сделало невозможными. Великая цель придает обществу единство, в сравнении с которым все прежние типы единства отходят на второй план. Все, что раньше связывало людей воедино, - нации, религии, государства, традиции, - не выдерживает напора современности, разрушается и превращается в собственную имитацию. В царстве технологии единство поколений, связь между прошлым и будущим, может обеспечить только великая цель. Избавление от "постава", от засилья техники, разрушающего человека и все человеческое, произойдет не через бегство от техники, а через максимально полное ее развитие. Путь воли, путь техники, путь великой цели, - на первый взгляд - чистейшей воды материализм и рационализм, разрушительный для традиции, - приводит нас в конце концов к чему-то иному, чем материализм и рационализм. Этот путь ведет нас к обществу великой традиции, - традиции, которая выстраивается вокруг великой цели.

Великая цель - это лекарство от суеты и сиюминутности, которую навязывает нам мир постмодерна. Цель, рассчитанная на тысячелетия вперед, задает совсем иной ритм существования обществу и каждому из тех, кто в нем обитает. Великая цель сама творит общество и людей, которые в нем живут. Уже один только факт ее существования, осознание того, что она есть, что поколение за поколением осуществляет план, начертанный тысячелетия назад, не может не оставить отпечаток в человеческих душах. Общество, которым правит великая цель, становится воплощением этой цели. Человечество, взявшее на себя великую цель, становится воплощенной волей к достижению этой цели.

5 - 15 сентября 1998 года

Примечания.

¹ Заметим, что такое скрещивание стимула и генеральной цели экономики не является обязательным. Например, можно представить себе экономику, где генеральная цель - потребности обороны, и на оборону уходит 80% всех ресурсов ("экономика военного времени"), тогда как стимулирование остается по-прежнему потребительским (то есть, чем лучше человек работает, тем больше его зарплата, на которую он покупает товары, выпускаемые вспомогательным в рамках данной экономики потребительским сектором). С другой стороны, можно представить ситуацию "потребительского коммунизма", когда глобальная цель экономики - максимизировать потребление, но потребительское стимулирование отсутствует (скажем, все получают поровну, независимо от вложенного труда, а стимулы являются чисто моральными).

² Экономический кризис в конечном итоге приводит к тому, что слабые становятся еще слабее, а сильные еще сильнее. Скажем, разоряется множество мелких банков и компаний, а выжившие, наиболее сильные и богатые, когда кризис кончается, захватывают освободившиеся секторы рынка. То же самое верно и в отношении национальных экономик. Временные трудности, которые испытывает во время кризиса экономика развитых стран, рано или поздно окупятся за счет стран третьего мира, которые этот кризис поставил на колени.

³ Лишний повод убедиться в этом - нынешний финансовый кризис, когда вполне реальные изменения в экономике (финансовый ступор, урезание уровня потребления из-за повышения цен, и т.д.) были спровоцированы таким иллюзорно-идеологическим фактором, как "уровень доверия", "крепкость веры" в национальную валюту. Конечно, существует и объективная причина - сложная и многообразная вовлеченность отечественной экономики в мировую экономику и систему мирового доллара. Но непосредственным поводом послужил именно "кризис доверия к рублю", - а ведь доверие - это штука иррациональная, колебания доверия могут умышленно провоцироваться и не иметь ничего общего с положением дел в реальном секторе экономики.

При этом нужно учесть, что и доверие к доллару тоже держится на чистой вере, и если "вера в доллар" по всему миру исчезнет, никакие успехи американской экономики не предохранят его от падения. Масса американских долларов, затопившая мир, во много раз превосходит возможности американской экономики, и если бы весь мир предъявил Америке ее доллары и потребовал отдать за них что-то реальное, американскую финансовую систему ожидали бы серьезные проблемы. Выходит, что события в реальном секторе экономики напрямую зависят от веры в ничем не обеспеченную резаную цветную бумагу: от того, нашей или американской бумаге верят больше. Мы наблюдаем как бы средневековую "битву за веру" между национальной валютой и валютой-оккупантом. Если в этом религиозном противоборстве одерживает верх американская "денежная икона", события развиваются по одному сценарию, если побеждает вера в русскую "денежную икону", - по другому сценарию. Получается, что на самом деле причины нынешнего кризиса ирреальны, имеют чисто идеологическую природу, - следовательно, такими же ирреальными и непостижимыми с точки зрения здравого смысла должны быть и пути выхода из него.

⁴ Вспомним, сколько технологических новшеств (от космических ракет и реактивной авиации до компьютеров и атомных электростанций) являются побочным продуктом развития военных технологий.

⁵ Потлач - это "праздник расточительства" у некоторых индейских племен Северной Америки, аборигенов Новой Гвинеи и ряда других первобытных народов. В течение года вся община, или семейный клан, напряженно трудится, чтобы скопить огромные (по первобытным масштабам) запасы пищи и разных других предметов потребления. Затем устраивается праздник, на который приглашаются люди из всех соседних общин. Все накопленные за год продукты съедаются и раздариваются. Потлач увеличивает престиж его организаторов (общины, клана, или отдельного человека). Он является важным элементом существовавшей в первобытном мире "престижной экономики", в основе которой лежал обмен подарками.

⁶ Для справки: в Северной Корее живет всего 20 млн. человек, там нет никаких природных ресурсов, неблагоприятный климат, сплошь гористая местность, где почти невозможно вести сельское хозяйство. При этом большую часть ресурсов приходится тратить на оборону от сильных и недружелюбных соседей, для которых эта страна - как бельмо в глазу. Словом, более плохих стартовых условий нельзя даже и представить. Несмотря на все эти расходы, уровень жизни населения в КНДР выше среднего российского.

Андрей Кругин krugin@iname.com